Олени, полюс холода, лыжня… Репортаж из не самого северного, но самого морозного района Беларуси - Городокского

Палки в руки

Что уж точно трудно представить без снега — так это лыжню. Снег в местном урочище Воробьевы горы есть. Аккурат на трассе. Пусть и в небольшом количестве. При этом преимущественно искусственный, созданный при помощи снежных пушек. Но для профессионалов именно это — показатель люксовости. Комплекс здесь действительно на загляденье. Прямо местные Раубичи. Отличное подспорье для воспитания будущих чемпионов. Но тренер по лыжным гонкам Городокской детско-юношеской спортивной школы Андрей Трофимов все же грустит: не порадовала нынче зима морозной погодой.



Позиция тренера: жить в Городке и не уметь ходить на лыжах — нонсенс. Андрей Трофимов замечает: этим видом спорта в свое время занимались 80 процентов здешних детей. А его отец, добавляет при этом, в спортивной школе и вовсе был тренером.

— Занимался и я. Затем поступил в Витебское училище олимпийского резерва. Отучился. Вернулся домой. Спорт — нравится. Трасса — отличная. Да и знакомо все вокруг. Так что большого желания уезжать куда-то далеко и менять сферу деятельности у меня не было.

Одно «но». Лыжный спорт в Городокском районе уже далеко не безальтернативен. В городе, вводит в курс дела Андрей Трофимов, появились футбол, ушу… Результат — детей в лыжную школу приходит меньше, но меньше стало и тренеров.

— Тренером по лыжным гонкам теперь работаю только я, в группе сейчас около сорока человек. Раньше же педагогов было четверо. Появился в нашей школе и тренер по биатлону. Он уже, кстати, набрал две небольшие группки.



Кататься, рассказывает Андрей, в Воробьевы горы приходят не только дети, но и взрослые. Есть и пенсионеры. Двое. Тренер утверждает — настоящие фанаты!

— Все это благодаря трассе! Ее ведь, по сути, построили с нуля. Асфальта не было, стрельбища не было. Была просто дорожка, ее обычным снегоходом укатывали. Благодаря изменениям школа вышла на абсолютно новый уровень.

Тренеру Трофимову нынче действительно есть чем похвастаться:

— Мой воспитанник Тимур Ласкин вошел в основной состав национальной сборной. Взял трудолюбием и дисциплиной: то, что ему скажешь, исполняет безоговорочно. Есть и другие перспективные кандидаты. Смена растет!

О себе Андрей Трофимов говорит как о неравнодушном тренере:

— Больше всего меня радует работа с детьми. И сына своего научил — он у меня кандидат в мастера спорта, сейчас в Могилевском училище олимпийского резерва.

— А ваши воспитанники вас на лыжне обогнать сумеют? — интересуюсь напоследок.

— Уже да. И я этому очень рад. Работа, значит, идет. Хотя форму стараюсь поддерживать. Правда, без фанатизма.

Плюс-минус

Говорим о белорусском «полюсе холода» — имеем в виду в первую очередь приграничный городской поселок Езерище. Здесь помнят снег в сентябре и морозы за минус 40. На суровые зимы указывает даже топонимика окрестных деревень: Студенка, Меховое, Морозово, Дрожаки. И именно тут нынче работает фиксирующая подобные «арктические» рекорды метеостанция. Сотрудников здесь двое — техник-метеоролог Наталья Дерибина и начальник Татьяна Киреева. Впрочем, что для кого-то колорит и информационный повод, для здешних метеорологов — будни. Татьяна Киреева честно признается: ну их, эти рекорды, лучше бы все зимы были, как нынешняя, мягкие и бесснежные:

— Нам хорошо, что снега нет. Представьте, что всю эту территорию нужно было бы расчистить.
Городокский район. Начальник метеостанции «Езерище» Татьяна Киреева.

Оговоримся сразу: погоду на этой метеостанции не прогнозируют. Лишь передают данные синоптикам в Белгидромет. Только вот цифровизация на метеостанцию пришла всего четыре года назад — когда там была установлена автоматизированная метеорологическая информационная измерительная система Vaisala. Раньше же всю работу по сбору информации приходилось делать исключительно «в ручном режиме». Татьяна Киреева при этом замечает: сравнительные измерения — подстраховки ради — раз в неделю они делают и сейчас.

— Я раньше работала фармацевтом, приехала сюда по распределению. Но в девяностые меня сократили. Переквалифицировалась. Было не так уж и тяжело. Ведь в метеорологии, как и в моей предыдущей профессии, важны точность, педантичность и ответственность. Да и цифры — а без цифр у нас никак, ими описываются все метеорологические явления — я любила с детства. Изучать новую науку было интересно. Одни и те же явления вроде бы и видим каждый день, но нюансов хватает. Специалисты их замечают, обыватели — нет. В общем, в мае уже будет двадцать лет, как я здесь работаю.
ФОТО АННЫ НАУМОВОЙ.

Высказываю предположение: метеостанция, расположенная на селе, — это, помимо всего, некий кол-центр для местных жителей, заглянув или позвонив в который можно оперативно узнать, какая будет погода.

— Раньше действительно приходили. Еще чаще звонили. Особенно в большие морозы, когда в связи с неблагоприятными погодными условиями даже школы закрывались, — вспоминает Татьяна Киреева. — Собирать, мол, детей? Теперь это неактуально. Телефон с интернетом есть у каждого. А что касается меня, то я даже когда в выходной день проснусь — сразу в окно смотрю.

Профессиональное…

Хозяйка села

Абсолютный минимум температуры — минус 41,5 градуса — когда-то был зафиксирован в деревне Бычиха, где метеостанция располагалась до 1955 года. Сейчас этот агрогородок известен другим — храмом в честь cвятой великомученицы Анастасии Узорешительницы, который был возведен на деньги местной жительницы. Открывшимся недавно отделением сопровождаемого проживания Максимовского психоневрологического дома-интерната для престарелых и инвалидов. Мало того, именно здешний сельсовет вот уже два года возглавляет одна из «Женщин года — 2018», победительница в номинации «Хозяйка села» Антонина Колца. А раньше ее знали как начальника районной инспекции природных ресурсов и охраны окружающей среды.

— На прежней должности я работала в основном с руководителями предприятий, а они все одного типажа. Теперь же общаюсь с абсолютно разными людьми: грамотными и неграмотными, начитанными и нет, с абсолютно разными характерами, — описывает она основное отличие предыдущего своего места работы от нынешнего. — Как правило, с простыми и скромными, но при этом весьма колоритными. В деревне Хвошно, например, живет Галина Ивановна Козлова, которая, представьте себе, вот уже 50 лет возглавляет ФАП.

А главное, подчеркивает Антонина Колца, все люди по-своему интересны:

— Цепляют многие. Смотришь вот иногда на человека и пытаешься понять: почему в своей жизни он дошел до такой ручки, почему пьет?.. Но начинаешь копать глубже — и обязательно находишь психологическую причину. А вот с чем я не смирюсь: когда дети не заботятся о родителях, родительских домах, когда сын нигде не работает, пропивает отцовскую пенсию, а его самого при этом не кормит…

Найти Антонину Колца в кабинете фактически невозможно. Разве что во время приема граждан. Если нужна срочно — на мобильный позвонит управделами. Хозяйство большое, 39 деревень — работы хватает.

— Сейчас, например, объезжаем кладбища, объезжаем и деревни — проводим собрания, кого, мол, какие вопросы волнуют? Люди любят, когда в деревнях мы организовываем праздники. Когда мы чествуем юбиляров, говорим о каждом, поем для них песни. Все это проходит на ура.

Слышу небольшую претензию к моим коллегам-журналистам. Дескать, работу председателей сельсовета мы показываем однобоко. Представляем их как добряков, которые любят людей. Антонина Колца говорит прямо: с людьми нужно не только заигрывать, с них нужно и требовать.

Предыдущая должность научила не быть мягкотелой.

— Хватает абсолютно разбалованных. Один пьяница мне недавно выговаривал: так когда у меня лампочка загорится? Я в ответ: а я тебя два года прошу убрать разваливавшийся забор, ты меня слушаешь? И я тебя не буду. И таких случаев хватает.

Напоследок Антонина Колца просит передать слова благодарности своим бычихинским землякам. Тем, которые делают свою малую родину краше. Перечислять фамилии, чтобы никого не обидеть, не будем. Таких действительно много. И без них никак.

— А самое важное для меня — когда ты видишь результат работы, к которому и ты приложил руку. Детский городок, облагороженный сквер, площадка, где проходят концерты…

Зверье мое

О медведях и волках, которых в городокских лесах обитает немало, здешние жители предпочитают говорить шепотом. Для них подобное соседство небезопасно. Кого уж здесь точно не боятся — так это оленей. Обитают эти животные, правда, не в дикой природе, а в появившемся на месте бывшей деревни Шандры питомнике.


— Здешние места для разведения оленей подходят прекрасно. Простор, кусты в качестве растительности. Зверю здесь спокойно, — окидывает взглядом городокские пейзажи начальник участка животноводства питомника Андрей Башкиров.

Локация здесь беспроигрышная вот еще почему. До России всего несколько десятков километров. А значит, зверье для своих угодий тут выгодно закупать не только отечественным охотничьим хозяйствам. Впрочем, местные жители о ферме больше говорят как о проекте, который дал округе очередные рабочие места. До центра ближайшего колхоза из этих краев поди доберись. Трудоустроился в итоге на ферме и Андрей Башкиров, доросший в свое время до главного инженера местного сельхозпредприятия.


— Дом рядом — до него всего 15 километров. Зарплата вполне приличная, — перечисляет он плюсы.

— А какая в этих краях есть еще работа? — интересуюсь.

— Максимовский психоневрологический дом-интернат, лесничество, школа в Дуброво, сельсовет. В деревнях, правда, остались одни старики.

Вникнуть в курс дела, понять специфику разведения диких животных, конечно же, гораздо проще аграриям. Андрей не скрывает: что главный инженер сельскохозяйственного предприятия, что начальник животноводческого участка в питомнике — профессии фактически схожие. Своя специфика, понятно, есть. Но дело с животными, техникой, заготовкой кормов, ветеринарией в любом случае приходится иметь и там и там.


— Хотя в питомнике мне проще. Территория гораздо компактнее, поголовья меньше… В хозяйстве у нас сейчас всего 250 оленей.

Вроде бы отличное могло бы быть место для развития туризма. Так запросто увидеть диких зверей можно далеко не везде. Однако по мере приближения к питомнику наш энтузиазм уменьшался. Ехать почти два с половиной десятка километров по гравийной, пусть и подмороженной дороге, разбитой лесовозами, — то еще испытание. Неспроста и местные жители из идеи развивать здесь агротуризм воздушных замков не строят.

— Была бы зима более снежной, люди, может, и поехали бы. Красиво! И поначалу сюда действительно ездили. Машин было много: из района, области… Но у нас другие задачи. Мы занимаемся разведением животных, а значит, пускать людей на территорию, в вольер, все же нежелательно. Санитарные требования! Да и посторонние люди для оленей — фактор стресса. Звери не знают, куда им деваться. Даже мне дают себя погладить далеко не всегда.

Солома как бренд

И теплоты в «северном крае» предостаточно. Этнографам здесь раздолье. 

Неспроста сразу несколько имеющих отношение к Городокскому району традиций уже стали нематериальным историко-культурным наследием страны. Колорит — в деталях. Если ткачество — то ажурное. Если соломоплетение — то преимущественно спиральное.

Для начала — ликбез. Народный мастер Василий Симанкович вводит в курс дела: с помощью технологии спирального соломоплетения делали, как правило, емкости для хранения вроде всевозможных бочек и корзин. Отличная и дешевая, к слову, выходила альтернатива дереву:

— Солома — это «термос». Она сдерживает проникновение влаги, воздействие температуры. Именно в подобных соломенных изделиях испокон веков предпочитали хранить зерно, семена, бобовые, крупу, даже муку, складывать яйца, копчености.



Интересуюсь, как спиральное соломоплетение стало здешним брендом. Оказывается, возрождают его в этих краях уже на протяжении десяти лет, в доме фольклора и ремесел проводится соответствующий кружок, даже конкурсы организовывали.

— Отдельные мастера были в Браславе, в Витебске. На Городокщине технологией ныне владеют около десяти человек. Кстати, когда мы занялись спиральным соломоплетением, оживились и другие районы. Подключились, например, в Верхнедвинске, — замечает Василий Симанкович.



Желание возродить народный промысел у Василия Павловича возникло неспроста. Руководитель кружка лозоплетения вспоминает: интерес вообще-то был ко всем существовавшим в районе ремеслам. Но к спиральному соломоплетению внимание было особое: слишком уж много подобных колоритных «экспонатов» видели в городокских деревнях.



— Интерес к ним у людей, к слову, не пропадает и сейчас. Заказывают у нас небольшие корзинки, блюда, сухарницы. Помнят, как что-то похожее у бабушки в деревне видели. «Как с бацькiнай хаты», — говорят. Мне рассказывали, что корзинки плел еще мой дед. С того же начинал и я. И трое моих детей плести умеют. Соломоплетение ведь — отличная терапия, психологи доказали. Деньги? О чем вы говорите?! Я занимаюсь этим прежде всего для души. Есть у меня и любимая работа. Из соломы я сделал люльку. А вообще, хочу, чтобы люди поняли: солома и лоза — это наше, белорусское, что мы должны ценить.

"СБ".